Обвал нефти — лишь частный случай, вероятно, уже наступившего в мире сырьевого суперцикла падения. Кроме нефти снижаются в цене и другие природные ресурсы.
Издание «Коммерсант. Деньги» отмечает, что, как правило, сырьевые товары взаимосвязаны: слабость на одном вызывает с некоторым временным лагом слабость на другом. При этом во второй половине 2014 года нефть падала куда стремительнее, чем остальное сырье.
Широкий сырьевой индекс BloombergCommodityIndexTotalReturn снизился за год на 18%, а нефть марки Brent — на 56%. Причина, возможно, в том, что уголь и металлы уже давно отреагировали на слабый рост мировой экономики и тревожные перспективы Китая, а нефть только сейчас спустилась с аномально высоких уровней. Ведь в ненефтегазовом сырье почти везде виден докризисный пик в 2007-2008 годах, глубокое падение в 2009-м и локальный пик 2011-го, совпавший с эйфорией китайского роста. После 2011 года цены медленно, но верно снижались.
Но будут ли текущие низкие уровни дном? Если китайская экономика продолжит ослабление, то вряд ли. Ведь именно Китай, по данным BHP Billiton, основной мировой потребитель железной руды (66% мирового спроса), алюминия (45%) и меди (42%). Экономисты Barclays в исследовании "What a ChinaHardLandingCouldMeanforCommodities" прогнозируют, что в случае резкого замедления экономического роста в Китае (до 3% ВВП в год) цены на металлы могут упасть на десятки процентов от текущих уровней. Например, медь — до $2,5 тыс. за тонну (60% текущего уровня), а алюминий — до $1,2 тыс. (на 30%).
ФРС, судя по последним заявлениям, готова перейти к повышению ставки, что, при прочих равных, будет означать укрепление доллара против остальных мировых валют (а оно уже вовсю идет, курс евро опустился к доллару до девятилетнего минимума).
Как подсчитали в CreditSuisse, чаще всего сильный доллар означает падение цен на сырье.
Похожего мнения придерживается и известный американский экономист Джеффри Френкель, много лет назад предлагавший странам, зависимым от экспорта сырья, напрямую привязывать курс своих валют к ценам на последнее (например, рубль к нефти, чилийский песо к меди и т. д.) во избежание валютных кризисов. В своей недавней статье "Почему падают цены на сырье?" на project-syndicate.org Френкель отмечает, что цены на сырье всегда зависели от цены денег (процентной ставки): "Падение реальных процентных ставок (номинальная ставка минус инфляция) в 1970-е, 2002-2004 и 2007-2008 годах всегда шло вместе с ростом цен на сырье; резкий же рост ставок в США в 1980-е привел к обвалу цен на сырье в долларах".
Удорожание кредитных ресурсов заставляет компании выкачивать нефть, разрабатывать руды как можно быстрее — их стоимость в будущем падает относительно текущей из-за более высокой ставки. То же относится и к мотивации в хранении запасов — она исчезает. Спекулянты же перебрасываются из не приносящего процентного дохода сырья в гособлигации США.
Впрочем, негативный эффект возможного снижения цен на ненефтегазовое сырье на торговый баланс России будет ограниченным. Все просто: две трети всего российского экспорта — это нефть, нефтепродукты и привязанный к ценам на нефть природный газ. Но все же рассчитывать на то, что в случае ценовой просадки нефтегазовых этих "двух третьих" поможет хотя бы треть остального экспорта, не приходится. Потому что эта самая треть, по данным таможенной статистики, состоит на 26% из металлов и изделий из них, на 7,5% из драгметаллов и драгоценных камней, на 7% из угля, на 6% аммиака и фосфатных, калийных и азотных удобрений, на 1,3% из железной руды. В случае реализации сценария сырьевого суперцикла падения ненефтегазовая треть российского экспорта может скукожиться.
Но есть и позитив. Во-первых, приспособление к снижающимся ценам у российских ненефтегазовых сырьевиков произошло не сегодня, во-вторых, помогла девальвация. "Цены на коксующийся уголь находятся на минимальных значениях уже давно — со второго квартала 2014-го, поэтому компания уже адаптировалась к жизни при низких ценах,— рассказал "Деньгам" представитель "Мечела".—
Девальвация оказала положительный эффект: во-первых, мы продаем на экспорт за валюту свыше 70% продукции горнорудного дивизиона, тогда как издержки производства в основном в рублях. Во-вторых, долг "Мечела" почти наполовину в рублях, что ведет к снижению суммы долга в долларовом выражении. Так, на сегодня чистый долг — $6,44 млрд против $8,6 млрд на 30 апреля 2014". В компании не исключают роста экспорта. "При таком курсе выгодно даже гвозди экспортировать",— шутят в "Мечеле".
В "Русале" ситуацию комментируют сдержанно и первостепенной задачей называют удержание себестоимости. Впрочем, в отличие от тяжелого 2013-го, компания ужиматься не собирается. "Сокращать капиталовложения не планируем. Менять объем производства тоже", - сказал "Деньгам" представитель алюминиевого гиганта.
Видимо, тоже помогла девальвация, ведь еще в середине 2013 года заместитель гендиректора "Русала" Владислав Соловьев прозорливо фантазировал о "совсем другой экономике" для предприятия при курсе 55 руб./$. Эти времена неожиданно настали.
К последним неплохо подготовился "Норникель" - помогли цены на никель, девальвация и эффективный менеджмент.
"По итогам первого полугодия 2014-го чистая прибыль и свободный денежный поток увеличились почти в три раза. Из-за благоприятной динамики на валютном рынке и снижения издержек на российских предприятиях повысилась рентабельность. По ней "Норникель" уступает сегодня в мире только BHP Billiton. RioTinto - на третьем месте" - отмечает представитель компании.
Инвестпрограмма до 2018 г., по словам главы «Норникеля» Владимира Потанина, составляет около 100 млрд. руб. инвестиций в российские активы ежегодно. Увлечение наращиванием долговой нагрузки в тучные годы подкосило многие сырьевые компании при наступлении времен тощих, и не только в России (достаточно вспомнить железорудного барона Эйка Батисту из Бразилии, превратившегося из-за долгов и смены конъюнктуры из мультимиллиардера в безнадежного должника).
Но и здесь у "Норникеля" все неплохо: у компании один из самых низких в отрасли уровеней закредитованности, чистый долг по состоянию на первую половину 2014-го сократился до $3,5 млрд с $5,1 млрд в первом полугодии 2013-го.
